Источник:
Российский рынок стартапов помешан на успешности. Ошибки прошлого мешают предпринимателям получить финансирование на воплощение новых идей. А вот американские венчурные капиталисты не боятся работать с основателями, у которых в бэкграунде есть провальные проекты.
Стагнация российского венчурного рынка
Перспективы венчурного инвестирования в России отличаются от глобального тренда. Объем сделок по итогам 2017 года оценивался в почти $900 млн, что составляет примерно 0,7% от мирового рынка. Его динамика не имеет ничего общего с тем, что происходит в США и Китае (на которые приходится больше половины всего венчурного капитала) или других «Мекках для стартапов». Рынок венчурных сделок тоже на стадии стагнации: по итогам 2016 года его объем уменьшился на 29% по сравнению с предыдущим (согласно исследованию PwC), а это уже тревожный сигнал для всей экосистемы.
Инвесторы, похоже, не видят серьезных перспектив на родине: активность фондов остается прежней (число сделок на 2016 и 2017 годы практически не изменилось). Основная их часть если и заходит в проект, то преимущественно на поздних стадиях (на ранних финансируется только 10% проектов). При этом инвесторы отдают предпочтение проектам в сфере IT (90% от общей суммы сделок), и все чаще перенацеливаются на иностранные рынки. В свою очередь, западные бизнес-акселераторы приезжают сюда с целью привлечения инвесторов из России.
Американские инвесторы вкладывают в основателя, а не в стартап
Бегство венчурного капитала из России связано со многими факторами. Например, одна из причин — дефицит качественных стартапов. Остается только один вопрос — как оценить это качество на старте? Истории о том, как начинающие предприниматели получают чек от инвестора только потому, что сумели за три минуты в лифте вызвать интерес к своему проекту, реальны лишь в кинематографе. В действительности, для многих инвесторов и стартаперов это так и остается приятной и мотивирующей фантазией.
По данным того же PwC, в третьем квартале 2017 года компании со всего мира получили от венчурных фондов $ 42 млрд. Но только один из десяти этих проектов был успешным. Вряд ли это случайность, скорее общий тренд. Однако это не мешает венчурному инвестированию развиваться в глобальном масштабе. Так, начиная с 2013 года объем мирового венчурного финансирования увеличился более чем вдвое.
Опытные предприниматели считают такое положение вполне естественным. Это органично вписывается в контекст венчурного инвестирования, у которого априори высокие риски. Сооснователь и владелец крупного фонда Andreessen Horowitz Марк Андриссен заметил, что 15% всех финансируемых проектов приносят инвесторам 95% прибыли. Но точно определить их на старте никто не может. Многие, конечно, пытаются, но далеко не все преуспевают.
Примечательна история одного из самых влиятельных фондов Кремниевой долины Kleiner Perkins, который инвестировал $ 38 млн в Segway. В ежегодном отчете компания признала данные вложения неэффективными. Затем фонд несколько раундов вкладывался в электромобили Fisker, что, впрочем, не помогло компании наладить производство, из-за финансовых проблем пришлось сократить число сотрудников. Интересно то, что даже после серии неудачных капиталовложений, фонд не перестал поддерживать hardware-стартапы.
Проблема российских венчурных инвесторов в том, что они хотят быстрых денег и оценивают проект исключительно исходя из финансовых показателей доходности, когда как для стартапа это всегда очень условные цифры, которые проверяются со временем. Иногда в проектах выгода, особенно на первом этапе, это не всегда финансы и прибыль. Выгодой может быть польза для общества, уникальное решение, которое впоследствии принесет и финансовую выгоду.
Американские инвесторы видят в стартапах больше, чем голые цифры. Если проанализировать самые успешные компании, то за каждой из них стоит команда людей, которые отдали своей мечте годы. То есть, отдельные венчурные капиталисты искренне пытаются понять не только финансовый, но и человеческий потенциал компаний.
Провалиться не значит умереть
Стартап по своей природе — это эксперимент с неизвестным результатом, который проводится в условиях неопределенности. Американские инвесторы вкладываются не столько в сам проект, сколько в его основателя. Они понимают, что любой, даже неудачный опыт будет полезным. Гораздо больше, чем число поражений, их интересует то, как предприниматель их пережил. Важнее самого факта ошибки — полученный опыт и умение эти ошибки исправлять. Это называется «ошибка выжившего». Для лучшего понимания можно привести вот такой пример из истории. Во время Второй мировой войны девять из десяти самолетов ВВС, отправленных на задание, сбивали, и только один из десяти возвращался на базу. Пилоты укрепляли те зоны, в которые стреляли. Но самолеты по-прежнему падали. Это продолжалось до тех пор, пока один американский математик посоветовал укреплять не поврежденные немцами части, а те, сохранив которые, самолет все еще мог долететь до базы. Другими словами, если стартапер совершил ошибку и извлек из этого урок, он укрепит свой следующий «самолет» так, что тот удержится в воздухе даже при «обстреле». И именно этот опыт пытаются разглядеть венчурные инвесторы в Кремниевой долине.
Провалы случаются у всех, и мы знаем немало хрестоматийных примеров, когда для бизнесменов это стало лестницей к успеху. Если стартаперу удалось преодолеть психологический барьер и взяться после неудачи за новый проект с интересной идеей, без внимания инвесторов он не останется.
Российский инвестор хочет быстрых денег
Образ мышления российского инвестора принципиально другой. Обычно это проявляется в выборе модели инвестиционного поведения — вкладываться в компанию, не получая в ней контрольный пакет, неинтересно. Жесткость в этом вопросе сомнительна, потому что мотивация основателя двигает весь проект. Но о какой мотивации может идти речь, когда фаундер теряет управление. Трудно представить, что российский инвестор вложится в стартап, цель которого не монетизация, а более масштабная задача — изменить образ мысли общества, подход к бизнесу. Пример тому стартап, основатель которого посвятил свою жизнь проверке условий труда на производствах крупнейших международных брендов в таких странах, как Малайзия, с целью выявить нарушения морально-этических норм. Таким образом он ставит перед собой задачу докричаться до общества, поменять в корне модель потребления. Это гораздо больше, чем просто бизнес.
Другой ключевой момент — принцип отбора компаний. Долгосрочные проекты российских инвесторов отпугивают. Вкладывая деньги, они непременно и как можно быстрее хотят заработать. Поэтому готовы тратить время только на тех стартаперов, у кого в портфолио исключительно удачные проекты. Нюанс в том, что таких предпринимателей очень мало: негативный опыт (провал или закрытие бизнеса) есть у 64% российских основателей.
В итоге с венчурным инвестированием у нас вырисовывается не самая радостная картина. Исследование ФРИИ и EY показали, что только 29% российских стартапов обеспечено внешним финансированием, остальные запускают проекты на свои деньги.
Таким образом, рынок венчурных сделок в России тормозят сами инвесторы, не желая отходить от стереотипов в построении прогнозов. Тем не менее, ежегодно в России рождается множество стартапов, которые потенциально могли бы стать успешными. К российскому рынку проявляют интерес международные акселераторы, принимая под свое «крыло» отечественные проекты. Возможно, со временем и в нашей стране появится своя Кремниевая долина, в которой будет происходить эффективное взаимодействие инвесторов и стартаперов. Предпосылки к этому есть уже сейчас. Календарь деловых мероприятий переполнен различными форумами и конференциями, где команды разработчиков могут лицом к лицу встретиться с бизнесменами, готовыми инвестировать. Осталось только первым научиться презентовать свой проект, а вторым — стараться разглядеть в нем человеческий потенциал.
